Читать еще — Карен Бенке «Пиши еще!»

Я хотела ее непременно купить. Не знаю, почему. Никаких логических доводов у меня не было, я забыла из какого списка рекомендаций она выпала и что о ней говорили. Привычный скептицизм решил подождать, что же будет, когда она окажется у меня в руках. Я загорелась еще больше, когда выяснилось, что на «озоне» она отсутствует. Оставалась слабая надежда, даже не надежда, а мое хулиганское «все может быть!». Вдруг просто в книжном стоит никому не нужная, гордо поддерживая мою исключительность. И она ждала — меня! — в центральном книжном. Я набрала название и автора в поисковике магазина, и он тут же выдал — один экземпляр имеется в наличии. Девочки — продавцы долго искали ее в отделе книг по развитию. Отчаявшись, отправили меня в отдел художественной литературы. Спряталась подружка, на всякий случай, пристроилась между Акуниным и Маяковским. Странный выбор.

Именно «Пиши еще!»Карен Бенке, легкую, с яркой обложкой — будто дети разрисовали — я выбрала для чтения в полете. Еще пять других книг упаковала в чемодан, чтобы потом, уже дома, с карандашом, в тишине, утром или вечером, с чаем или кофе читать или просматривать, в зависимости от содержания.

Стюарды попросили занять удобное положение и пристегнуть ремни. В этот раз у меня положение не просто удобное, а королевское — отдельно стоящее кресло на первом ряду. Выбирайте для чтения эмбрайер! Я открыла книгу. Здесь и сейчас — уйти невозможно, спешить бессмысленно. Два часа полета в полном моем распоряжении — заполняй, чем хочешь. Весь салон самолета у меня позади, передо мной только книга и стюард, занятый своими обязанностями.

Первая, десятая страница…. На что я так опрометчиво потратила почти 15 долларов? Чужой язык, непривычное мировосприятие, может, не самый лучший перевод, странные задания, и если им следовать, то самое верное — закрыть книгу и сказать — «дуралейство». Да, в одной из первых глав рекомендовано сочинять новые слова.
Несколько минут я сожалею, что в этот раз не было возможности, посидеть, как обычно, в книжном, набрать стопку книг, чтобы поочередно держа каждую в руках, помучиться, выбирая — все ведь не увезешь — и выбрать, наконец, осознанно, тридцать раз утвердительно ответив на вопрос «Нужна ли мне эта книга?». А эту я просто хотела, как капризный ребенок, увидевший у других яркую игрушку, невозмутимо отказавшись от «Пиши, сокращай» Максима Ильяхова.

Я положила поверх закрытой книги бортовой журнал. Развернула наугад. Статья про Сванетию. У меня через неделю путешествие в Грузию. Восторженное повествование как будто сразу приземляет в район сванских башен, я начинаю ощущаешь даже колючий горный воздух. Книга под журналом, однако, каким-то таинственным образом поглощает все спонтанно появляющиеся образы от прочитанного в журнальной статье. Я снова открыла первую страницу книги. Предисловием отрывок из Алисы в стране чудес, где она сокрушается, что нельзя поверить в невозможное. На что получает простой ответ — причина лишь в отсутствии опыта. Я-то — Алиса уже взрослая. Поверить? Да во что угодно!

Невозможное — это просто необъяснимое. Видимо, я как-то не так начала читать. Однако, мы уже прилетели и при посадке стало происходить что-то действительно необъяснимое. Приземлились и долго рулили на стоянку. Франкфуртский порт, знакомо каждое здание, каждая рулежка и стоянка. Самолет, наконец, замер — стоянка номер 108. Пассажиры повскакивали с мест, захлопали крышками верхних багажных полок. Напряжение от нетерпения скорее выбраться наружу, казалось, выдавит изнутри не только двери, но и все иллюминаторы. Снаружи, однако, как в зазеркалье, ничто не собиралось реагировать на пожелания семидесяти пассажиров. Мне в иллюминатор видно, как не удается пристыковать трап. Порывистый ветер — как будто кто-то включил мощный вентилятор — непонятно откуда налетевший, сорвал с сотрудника наземной службы кепку и понес по летному полю. Сотрудник, с трудом управляясь с трапом, как с взбесившейся лошадью, даже не обратил на это внимание. Пограничники, вздумавшие проверить визы при выходе из самолета, спрятались в машину и судя по лицам, за короткое мгновение двадцать раз пожалели о затее — уж лучше бы, как обычно, в здании на паспортном контроле. Грузчики натянули капюшоны. Дождь, еще не решивший, принимать ли участие в сомнительной и непонятной затее ветра, швырнул на землю несколько крупных капель.

Стюард, наконец, открыл дверь — и в это мгновение все стихло. От дождя только капли на стеклах служебных машин, от ветра — еще кувыркающаяся по перрону кепка. Странное приветствие, — подумала я.

А потом дождливые выходные. Чего ты Франкфурт расплакался? Я же вернулась. Только я в книге, как в стране чудес. Мне пишется, как не писалось никогда — смело, спонтанно, необычно, по-детски, без выученных правил. Что-то я пропускаю, списывая на американский менталитет, но в основном как будто смотрю гораздо глубже написанного. Сначала мне кажется, как можно следовать рекомендации нанизать текст на слова-позвоночники, но тут же беру карандаш и на свободном пространстве страницы, под ободряющим призывом «Ваша очередь», пишу.

К — какой
Р — радостной
О — оказалась
К — короткая
У — утренняя встреча
С — с тобой
Воспоминания и цветы на подоконнике.

Стоит попробовать, — подбадривает Карен перед каждым названием главы. И я пробую ответить на странные вопросы. Например — «Есть ли голос у пламени?» — Разумеется! Шипящий, потрескивающий на ударениях! Или — «Кто возражает безобидной луне?» — Уличный фонарь, уставившийся в точку на асфальте.

Или вот про звуки. Как их описывать? Они ведь могут очень о многом рассказать. Всего несколько наблюдений, прислушиваний. Я пишу — «Бой часов (курантов) в соседской квартире в 4 часа утра. Скрип половиц, по которым никто не ступает». Что это? Это моя бессонница! И ее можно описать звуками. Вы можете найти звуки, которые связаны с чувствами, — пишет Бенке и в следующей главе продолжает, — если вам требуется слово, которое звучит как то, что оно означает, но вы такое слово не находите, значит, самое время его придумать.

В книге много примеров, после которых Карен предлагает написать что-то похожее. Для этого оставлены чистые листы с надписью «ваша очередь». То ли примеры такие «возбуждающие», то ли этот хитрый призыв обладает магической силой — я исписала все пустые пространства в книге.

Книга адресована начинающим юным писателям. И тем, кто юн душой. Последнее уточнение я обнаружила не с первого раза. Мой запрятанный «ребенок» отыскался и охотно принял вызов — включился в игру. Ну, как не попробовать написать о том, о чем не напишет никто. В главе «Не стремитесь быть понятными» Карен предлагает ответить на вопросы, предупреждая, что невозможно ответить так, чтобы не быть понятными. Получаются почти стихи — не важно, какие слова, главное, появляющиеся ассоциации. Я похулиганила. На вопрос «Если вы прыгнете в настоящее, то приземлитесь на …» — пол собственной кухни. «Водоворот одиночества звучит, как …» — оглушающий водопад.«Крадясь на цыпочках через Долину Счастья, вы можете найти …» — улыбку спящего рядом любимого.

В главе «Замечайте, что вы замечаете» лишь пример короткой зарисовки Карен о том, чем заполнен час в отеле перед свадьбой подруги и ее короткая рекомендация: «Настройтесь на волну того, что вы видите, слышите, обоняете, различаете на вкус, ощущаете. Если у вас получится, то вы наверняка все откроете для себя заново — все будет свежим, новым, простым, великолепным и вдохновляющим. Замкните круг и завершите ваш текст так же, как вы его начали».

Когда мне не хватает вдохновения, я беру книгу, и вокруг снова начинают происходить чудеса. Открываю на странице 32. Глава «Обретите мир вдох за вдохом». Лепесток тюльпана падает на клавиатуру. В это же мгновение подает сигналы скайп, раздается звонок в дверь, посудомоечная машина писком оповещает о завершении программы. На балкон залетает голубь, падает и разбивается горшок с цветком. Все затихает так же одновременно, как началось. Я пишу. Следующий час я ничего не слышу — мягкий звук клавиш, как звук шагов. Алиса в Зазеркалье.