Фото молодых людей на скромной афише формата А4. Парень за фортепиано, рядом девушка. Объявление о концерте: фортепиано и сопрано, Шуман, начало в 19.30, замок Бранненбург.
Это хороший повод повторить свою дневную прогулку к замку. Теперь в сумерках, с дорожки вдоль виноградников и яблоневых садов с видом на долину, где укрылся Мерано, видны только огни. Как будто кто-то сверху случайно уронил огромную праздничную гирлянду, рассыпавшуюся сотнями огней. Сейчас ее можно наблюдать словно через иллюминатор самолета, заходящего поздним вечером на посадку. Только к ощущению полета теперь присоединились терпкие запахи итальянской осени.
Здесь каждый шаг и метр тропинки пахнет по-своему — вот привкус смолистой хвои и розмарина, вот терпкий аромат тимьяна и мелиссы, вяжущего барбариса и опасного олеандра. Настоящее раздолье для Жана-Батиста Гренуя. В какой пропорции он соединил бы здешние эфирные масла и какое название получил бы этот парфюм? Может, «Замок Бранненбург»? Звучит брутально, но чем не название для мужской туалетной воды? Нет, не зря, совсем не зря восторгался Гете воздухом здешних мест и приписывал ему мефистофельскую сущность «иного бытия». Вдохнуть в себя немного здешнего аромата перед началом концерта не помешает. Чувства всегда стоит обострять. Запахами в том числе.
Вот и сам замок. В тусклом свете молодого месяца его силуэт смотрится таинственно и даже пугающе. В первом совсем темном помещении на стенах развешан старый сельский инвентарь и загадочные хозяйственные приспособления для уже неведомых мне работ. При чем здесь музыка вообще?
В глубине замка виден яркий свет, человек десять стоят парами, в руках бокалы. Какой степени приватности концерт я не знаю, поэтому осторожно двигаюсь в направлении места, вымощенного брусчаткой. Высокий немолодой мужчина с фотоаппаратом на груди, заметив мою нерешительность, энергично двинулся навстречу. Интересуюсь, здесь ли будет концерт. В ответ улыбка и короткий ответ: «Да. Красивая девушка». (Ja. Schoene Maedchen.) Я смутилась. Какой смелый комплимент, и вот так сразу в лоб! Скрывая легкое замешательство, односложно поблагодарила неожиданного ловеласа и попыталась сделать вид, что меня очень интересуют картины на противоположной стене зала. И вот тут я вспомнила, да-да, именно вспомнила, что я-то уже далеко не девочка. Ах, этот воздух итальянского Тироля, этот замок в полумраке, этот Шуман со своими песнями о любви молодой женщины. Молодой!
Сухой старичок профессорского вида в вельветовом бордовом пиджаке, с седой бородкой пригласил всех в небольшой и ярко освещенный большими белыми плафонами зал. Раздал присутствующим программки. Можно осмотреться. Черный рояль у высокого окна, вместо потолка — открытое пространство с видом на часть второго этажа, где все занято стеллажами с книгами.
Вошли молодой человек, пианист в смокинге, и симпатичная девушка в черном длинном платье, сопрано. Начался концерт. Стихи Рильке, Эйхендорфа, Паунда на фоне музыки Шумана. Обворожительный голос исполнительницы, рассказывающей о понятном и близком любой женщине — любви и тоске, женской судьбе и смирении, надежде на счастье и разбившихся мечтах. Песни звучат как продолжение друг друга, мелодии плавно меняют тональности, а в памяти снова и снова всплывают услышанные слова-обращение «Schoene Maedchen».
В зале прекрасная акустика. Звуки чистого сопрано улетают вверх и растворяются за пределами замка, в небесах. Я зачем-то пытаюсь вычислить и определить физические размеры местной библиотеки, и одновременно с этим мысленным калькулированием вдруг понимаю, что мужчина с фотоаппаратом вовсе не делал мне никакого комплимента. Его ответ относился исключительно к концерту — да, концерт состоится здесь, певица — красивая и талантливая девушка, вы не пожалеете, что пришли. Просто все это было зашифровано в лаконичную фразу — «Ja, schoene Maedchen». А я, обалдев от горного воздуха, невероятных видов, ощущения «иного бытия», свободы первых дней отпуска, когда еще не понимаешь, где ты, обычный ответ возвела в степень комплимента, еще и возмутилась в душе его прямолинейной дерзости.
Теперь же, придя в себя, прослушав половину концерта, разглядев все детали интерьера, почти рассмеялась над собой. А ведь какое смятение! Какая вспышка эмоций! Какой полет фантазии! Сколько юношеской возвышенности! И какой отрыв от реальности! Вот так же не совпала первая темная комната замка, заполненная пилами и топорами с музыкой Шумана.
Концерт продолжался, девушка пела, будто играла голосом, пианист помогал ей играть, кажется, весь замок затаил дыхание, вмещая в себя все чувства женской души, да только я уже ничего не слушала. Улетала и улетала в свою юность, вспомнила свое смущение от тех давних, но реальных комплиментов в свой адрес. Тогда я не верила, что заслуживаю их. А жаль.
