День рождения воспоминаний

Мы не виделись десять лет. За это время подросли и стали взрослыми наши дочери, мы тоже перешагнули тот возрастной рубеж, когда внешние изменения шокируют в первые минуты встречи, пока улыбка, глаза, голос не синхронизируют прошлое и настоящее.

Мы не виделись, но знаем, сколько воды утекло, какие беды набежали, с чем каждая живет и как справляется. Я уже слышу голос Хэдвиг в прихожей и почему-то волнуюсь. Наверное, предчувствую шок узнавания. Я к нему еще не привыкла. Совсем недавно в соцсети увидела фотографию однокурсницы. Тридцать лет между тем, что мне помнилось и тем, что я видела перед собой не складывались в один образ. Тяжелые веки, не то мудрость, не то усталость во взгляде не пускали к той легкой, открытой  лучшему, симпатичной подружке юности.

И вот похожее испытание. Бережно соединить прерванное временем — выстроить мост и принять неизбежность. Со мной ли моя мудрость?

Но Хэдвиг! Мы застыли на мгновение. Обняться нельзя из-за нового инстинкта — ковид. Мне сложно оценить, что видит она. Конечно, сразу говорит, что я не изменилась, как будто защищается и убеждает в этом себя.  И я ей, конечно, не верю, потому что передо мной совсем седая, с тонким хвостиком волос на затылке, ставшая ниже ростом женщина. Нам обеим хочется заплакать. Слезы — предатели. Но они и есть усилие отбросить боль, пробраться к друг другу через морщины у глаз, неидеальные осанки, накопленный жизненный опыт, нужный и не очень.

Всего лишь минута и к черту ковид — мы обнимаемся. Передо мной снова Хэдвиг из моей молодости  — немного шумная, эмоционально жестикулирующая, «экаующая» перед тем, как сказать что-то важное, сконцентрированная на «здесь и сейчас» и снова молодая.

У нас так много важного сказать друг другу через десять лет. Мы усаживаемся за большой стол — у дочери Хэдвиг день рождения, 30 лет — наш повод встретиться, а для меня, окажется, новым открытием и причиной осмыслить и написать о том, о чем не задумываешься в повседневной жизни и совершаешь ошибки.

Именинный торт, небольшой хаос на столе из разноцветных кружек и сдвинутых тарелок, чтобы поставить в центр еще один торт, только приготовленный  — не до порядка и этикета. Никто никого никуда не приглашал — просто потребность поздравить с праздником, увидеться и сказать самое важное, что бережешь иногда годами в душе. Мы как пазлы складываем каждый свои воспоминания в нашу общую радость случившейся встречи. То удивление, то смех, то слезы, иногда все сразу ярко, живо, непосредственно.

— А знаешь, как многому я у тебя научилась, Иренка? — вдруг меняет тему Хэдвиг. — Помнишь, ты сказала мне, что правильнее спрашивать, не дежурно «как дела?», а «что ты сейчас делаешь?» Лишь тогда можно понять, как человек себя чувствует на самом деле. Я потом всегда проверяла, зачем я интересуюсь — из вежливости или необходимости услышать, а чаще не обидеть невниманием. С тех пор только так, как будто мне выдали правильные очки.

Для меня это признание как неожиданное откровение из прошлого. Я тогда учила немецкий и задумывалась над каждой фразой и, конечно, привыкала к менталитету и одиночеству среди незнакомых людей. Немецкое жесткое «Wie gehts?» холодило мне душу. Я и подумать тогда не могла, что мои лингвистические искания станут для Хэдвиг открытиями философскими. Мне казалось, я просто размышляю, пропускаю через себя смыслы нового языка. А оно вон как — язык мною давно выучен, а смыслы, оказывается, до сих пор проверяются в другой жизни.

Я тоже возвращаюсь в самое начало нашего знакомства и рассказываю, что до сих пор с теплотой в сердце храню воспоминания о первом дне моей дочери в немецком детском саду, где мы все встретились.

Мы сиротливо сидели с дочкой на гимнастическом бревне, поодаль от группы родителей, активно что-то обсуждавших. Дети тоже настороженно присматривались к новенькой.  И вдруг рыжеволосая девочка, застенчиво улыбаясь, подошла и присела с нами рядом, ничего не говоря. Вместо нее ее мама, высокая, крупная, громкая, на всю площадку, по-польски обратилась к нам — «День добры!»  Наш мир вмиг перестал быть одиноким. Вокруг нас собрались другие дети, родители тоже заметили наше присутствие. Стало уютно и спокойно.

— Вот так тот «день добры!» и чувство благодарности живет со мной до сих пор и мне все время хотелось тебе сказать об этом, —  признаюсь я.

— Вот почему мы тянемся друг к дружке! Тут дело в растущей годами благодарности! — подхватывают девчонки.

Хэдвиг улыбается, дети переключатся на свои разговоры, а я снова чувствую себя спасенной, как тогда, на детской площадке. Потому что Хэдвиг не расспрашивает меня ни о чем, только искренне — я это вижу — радуется, что видит меня. И сама не рассказывает о проблемах, лишь вскользь и с юмором упоминает о заботах с больным мужем. Бережет нам принадлежащий кусочек жизни, наш сегодняшний праздник, в котором счастливые девочки, мы и благодарность друг дружке за ценные уроки и незаметную, но такую необходимую поддержку.

В следующий раз, может, не через десять лет, обязательно скажу Хэдвиг, про ее талант чувствовать, где может случиться радость и оградить ее, пусть и на пол часа, от тяжести невзгод, проблем, которые все равно решать только самому. Оставить все это на пороге, шагнуть в общение с теми чувствами, которые испытываешь к человеку и поделиться ими от души. Сказать «День добры», имея в виду «я рад тебе». Спросить «как дела?», подразумевая «мне важно знать, что у тебя все хорошо».